Два огромных крыла распахиваются за спиной владыки. Короткий взмах и его тело перед пленником. Владыка на голову выше и шире в плечах, хотя арестант тоже не низкого роста. Зато теперь их взгляды встречаются на более близком расстоянии. Инларон видит вызов в глазах нарушителя и он его принимает на своих условиях. Раз наглец посмел бросить вызов самому правосудию эрглов, он испытает его на себе в полной мере, да так, чтобы другим было неповадно.

Ритуальный нож беззвучно скользит из ножен на поясе владыки. Тихий шум от перешептываний моментально затихает. Эрглы замерли в предвкушении, они знают, что сейчас произойдет.

— Держите его, — приказ владыки тут же выполняется стражниками.

Пленник пытается дернуть плечами, чтобы сбросить чужие руки, но его держат крепко. Он сжимает тонкие губы, нахмурив брови. Наверное, его вид должен быть грозным, но кого он пугает? Быстрыми росчерками Инларон наносит надрезы на его скулы. Словно две небольших галочки, по одной на каждой щеке. Теперь все будут видеть, что он преступил закон эрглов.

Кровь капает по щекам юноши, но он не произносит ни звука. Дерзость во взгляде никуда не пропала. Вместо раскаяния он осмеливается дерзить.

— Думаешь, что поднявшись в небо, ты стал выше всех? Опустись с небес на землю. Посмотри, кто ты на самом деле. Ты лишь возомнил, что можешь судить меня. Я не принимаю твой приговор. Я тебя не боюсь и не уважаю. Вы все крылатые паразиты, возомнившие себя защитниками мира. Мир прекрасно может обойтись без ваших барьеров. Вы, — договорить пленник не успел, получив удар кулаком в солнечное сплетение.

Рука владыки откидывает волосы с левого уха пленника и ритуальный нож делает быстрое движение. Остроконечное ухо падает на пол и тут же на него наступает нога Инларона, растирая в лепешку.

— Неет, — кричит пленник.

Владыка словно не слышит крика полного отчаяния. Ритуальный нож отрезает правое ухо, вслед за левым.

— Раз ты не хочешь слышать, уши тебе ни к чему. После твоей пламенной речи я думаю, что язык тебе тоже не нужен.

Нож владыки прикасается к губам пленника, чтобы раздвинуть зубы. В последний момент его рука останавливается. В глазах безухого глупца появился страх. Вот оно торжество победы. Отрезать язык нет смысла. Пусть рассказывает остальным, о своих ошибках молодости. Жить он будет долго, только с отметинами.

— В камеру его. Следить, чтобы шрамы остались на лице. Поводок не снимать до полного заживления. Потом показать мне и вышвырнуть за барьер. Если нарушит наши правила повторно, предать мучительной смерти.

Разворот, взмах крыльев поднимает тело высоко вверх. Разворот в воздухе и правитель опускается на свой трон. Огромные крылья медленно складываются за спиною. Взгляд скользит по лицам подданных в поисках вызова. Вызова нет, его власть принимают все, кроме молодых глупцов. Жинара смотрит на нарушителя с осуждением. Молодец дочка, она меня понимает, — успевает подумать Инларон, прежде чем отдать приказ.

— Введите следующего.

За мной пришли лишь на четвертый день. Наверное, дали время осознать тяжесть содеянного. Не скажу, что я осознал. Сложно раскаяться, когда толком не знаешь тяжесть своих проступков. Понимаю, что огребу за проделки, но как-то не очень боюсь наказания. Может я просто не знаю, как тут за такое наказывают? Разберусь по ходу пьесы.

В моем заключении был один положительный момент — я успел прийти в форму. Вместе с пропавшим головокружением ко мне вернулось нормальное восприятие мира. Я смог довольно быстро приступить к освоению новых возможностей. Если раньше новая порция информации вызывала слабость и головокружение, то сейчас побочных эффектов не было. Я мог предположить, что во время полета произошли изменения моего вестибулярного аппарата. Похоже, тошнота и головокружение мне больше не грозит. Если только не заболею.

Я находился в прекрасной боевой форме. Во всяком случае, по моим оценкам. Магия хранителей и магия эрглов была доступна в полном объеме. Из магии хранителей еще многое придется вытаскивать, а из эргла я выжал все, что мог. Как ни старался, больше заклинаний и знаний вытащить из Лакира не представлялось возможным.

Все это время я не спал, занимаясь делом. Когда за мной пришли я был готов к любым неожиданностям. По крайней мере, я так считал. Необходимые боевые заклинания из каждого вида магии были удобно рассортированы в памяти, готовые к быстрому применению. При необходимости разнесу этот курятник в пух и прах. Если конвоиры надеются увидеть затравленного эргла, то их ждет облом. Я доволен своей судьбою и не собираюсь ни перед кем пресмыкаться. Жаль душ принять нельзя. Ничего, у эрглов в наборе есть соответствующее заклинание, его и применю.

— На выход, — сообщил конвоир, открывая дверь камеры.

Пока он возился с замком, я успел привести себя в порядок. Чистенький, улыбающийся, я встретил своего охранника.

— Привет, как дела?

— У меня-то нормально, — усмехнулся пришедший за мной эргл.

— Тогда здорово. Куда меня?

— Сегодня день приемов. Владыка судит и милует.

— Как у него настроение?

— Не знаю. Скоро сам разберешься. Наклони голову.

— Зачем?

— Не умничай, наклоняй, раз говорят.

На мою шею одели петлю, а второй конец веревки обмотали вокруг рук. В веревке была магия, блокирующая магические способности арестанта. Я понял значение заклинания по его структуре. Ох, неплохо я время провел.

— Иди впереди меня и без глупостей, — коридор был узким и охраннику пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить меня вперед.

Глупостей совершать я не собирался, поэтому спокойно шагал в указанном направлении. На всякий случай сканировал окружающее пространство, чтобы знать устройство тюрьмы. Конвоир ничего не замечал и вообще был расслаблен. Веревка на моей шее придавала ему уверенности. Разрушать его иллюзии в мои планы не входило.

Если честно у меня было единственное желание — подняться в небо. Воспоминания от ощущений полета не покидали меня все дни. Быстрее покончить с формальностями и в полет. Плевать на запреты, меня ждет небо. Невозможно описать ощущение крыльев, ощущение полета — это запредельное счастье для эргла. Я лишь на короткий миг поймал кайф, а теперь хочу насладиться новыми ощущениями в полной мере.

После долгого блуждания по коридорам мы добрались до небольшой пещеры с четырьмя дверьми.

— Стой, — скомандовал охранник за моей спиной. — Направо заходи.

Справа за дверью располагалась небольшая комнатка, всего метр на метр, не больше. В нее меня и поместили. Очень похоже на предбанник перед вызовом на суд. К сожалению, скамейки в помещении не оказалось, я присел, опершись на стену. Потянулись минуты ожидания.

Ждать пришлось не долго, всего минут двадцать. Первое, что я услышал, была ругань нескольких человек.

— Суки, я отомщу, я вам всем крылья пообрубаю, уроды. До конца жизни буду вас ненавидеть.

— Только не говори, что вы нас любите.

— Не любим, но я буду ненавидеть и мстить.

— Урок на пользу тебе не пошел. Хочешь вернуться?

— Да пошел ты, — закончил диалог мелодичный голос.

Интересно, кто это так ругался? Его аура не похожа на эрглов и не принадлежит человеку. Что-то знакомое, но точного ответа нет.

— Выходи, — командует мой конвоир через минуту.

Мы действительно недалеко от выхода на скалу. Десяток шагов и мы у входа в зал с высоким потолком. К нам пристроился еще один конвоир и мы идем по кровавой дорожке из капель. У кого-то шла носом кровь, приходит логичная мысль. О плохом стараюсь не думать.

Тронный зал не произвел на меня особого впечатления. Церкви на земле и то богаче отделаны. Несколько скульптур и красивая панорама сражения в небе и все. Мой интерес привлек рисунок на потолке. Взгляд зацепился за какую-то мелочь, заставив напрячься.

На картине эрглы отражали атаку выскакивающих из воронки тварей. Воронка была обозначена черными и белыми мазками. Я уже понял, что это разные хранители, проникающие на Алгол. Эрглы с мечами в руках, горгульи, драконы, химеры, драконы, другие неизвестные твари, все вписывались в панораму боя, кроме одной детали. Из прохода на эргла летел самолет. В том, что это машина я не сомневался ни на секунду. Что среди тварей делает самолет? Причем, самолет, которого я не встречал в своем мироздании. Я не мог ошибиться, ведь по роду службы изучал все, что связано с войной и вооружением.